– Ох, не знаю…

– Просто пожелай нам счастья.

Мама поцеловала Лину, покачав головой, а на прощанье неожиданно для себя самой обняла Илью:

– Вы уж берегите мою девочку!

Илья смутился и неловко обнял ее в ответ, пробормотав:

– Непременно…

Потом старики долго стояли у калитки, глядя вслед удаляющейся машине, которая увозила их непутевую дочь в светлое будущее.

– Да ладно тебе, мать! – сказал Аркадий Сергеевич, покосившись на жену. – Все будет хорошо. Нормальный мужик.

Ольга Петровна только вздохнула:

– Посмотрим. Да только всё лапоть сапогу не пара!

Лина с Ильей довольно долго ехали молча – переваривали впечатления. Потом Лина осторожно спросила:

– Как ты? Не сильно тебя достало наше семейство?

– Нормально. Они мне понравились. А я им – не очень, судя по всему.

– Это они просто от неожиданности! Привыкнут, ничего. Они показались тебе фамильярными?

– Они показались мне приятными и доброжелательными. Дело во мне. Я… не привык.

– К чему?

– Да ко всему этому! Когда твоя мама меня вдруг обняла… Не знаю. Я жил совсем иначе. Слишком долго был один. Даже… Даже когда все были живы. Так что тебе придется быть снисходительной.

– Да я сразу поняла, какой ты бирюк! Не бойся, все у нас получится.

Она наклонилась к Илье и крепко поцеловала, пользуясь тем, что они стоят на светофоре. Правда, оказавшись в доме Ильи, Лина слегка поколебалась в своей уверенности, настолько подавила ее обстановка: охрана, швейцар, лифт с зеркалами и кушеткой. В лифте Лина нахмурилась, что-то вспоминая, потом прыснула со смеху.

– Ты что? – спросил Илья, с улыбкой глядя на порозовевшую от смеха Лину.

– Знаешь, на что это все похоже? Смотрел фильм «Красотка»?

– Вряд ли.

– В общем, там миллионер ведет к себе в номер проститутку. В очень приличном отеле. И там такой лифт! Вроде этого. Она входит, плюхается на кушетку и говорит: «Шикарный номер. О, тут и диванчик на двоих», а он объясняет потрясенным людям: «Первый раз в лифте».

– Ну, у тебя и ассоциации!

– А что, похоже. И едем в пентхаус, все как там. И ты, кстати, похож на Ричарда Гира!

– Не думаю.

– Такой же сдержанный и элегантный.

Илья обнял ее и тихо сказал, поцеловав:

– Не волнуйся ты так. Все будет хорошо.

Обойдя пентхаус Званцева, Лина некоторое время молчала, потом спросила:

– И что, тебе тут нравится? В этом космическом корабле?

– Даже не знаю, – растерялся Илья. – Я не задумывался. Бассейн нравится.

– Бассейн – это хорошо, конечно. Но неуютно.

Илья с новым чувством огляделся по сторонам: много стекла и металла, контраст черного и белого, холодный свет. Ну да, уютом тут и не пахнет. Он пожал плечами:

– Я дизайнера нанимал, он сказал – так модно. Но ты можешь все переделать, если хочешь.

– Посмотрим. Павлик, конечно, будет в восторге!

– Похоже, я недалеко ушел от Павлика.

Остаток ночи они провели весьма бурно и заснули на одном из многочисленных черно-белых диванов, так и не добравшись до спальни. В офис заявились только к полудню – заезжали к Лине, чтобы она смогла переодеться и забрать вещи. Среди сотрудников они произвели эффект, сравнимый с землетрясением, потому что держались за руки. Званцеву было легче – он отсиживался в кабинете, а Лина защищала рубежи в приемной, с трудом сохраняя серьезный вид. Илья углубился в очередной доклад из Челябинска, где складывалась не слишком приятная ситуация, когда звякнул внутренний телефон. Он снял трубку.

– Илья Константинович, – раздался официальный голос Лины. – К вам Максим Кузнецов.

– Одну минуту.

Илья встал, вышел в приемную и сказал Кузнецову:

– Проходите. Лина, такой вопрос…

Кузнецов прошел в кабинет, Илья закрыл за ним дверь и поманил Лину рукой. Она подошла, вопросительно глядя на него, Илья ловко ухватил ее за талию, прижал и поцеловал.

– Что это такое? – страшным шепотом спросила Лина, наконец вырвавшись на свободу.

– Даже не знаю, – ответил Илья, тоже шепотом. – А ты как думаешь? Может, это любовь?

– Илюш, ты ведешь себя просто неприлично! – жалобно сказала Лина.

– А я предупреждал, что мы не сможем работать вместе. Как я могу вести себя прилично, если только об одном думаю?

– Дома думай!

– Дома я не буду думать, дома я…

– Иди уже, а то неудобно.

– Все-таки я тебя уволю!

Лина показала ему язык. Посмеиваясь, они разошлись. Войдя к себе, Илья с подозрением покосился на Кузнецова, но тот был чрезвычайно серьезен. На столе Илья увидел объемистую папку.

– О, так много накопали?

– Там подробный отчет и сопутствующие материалы. На верхнем листе – выводы, а потом поэтапное описание расследования.

– Я разберусь, – Илья внимательно посмотрел на Кузнецова, тот не отвел взгляда. – Но вы понимаете, что вся эта информация конфиденциальна?

– Обижаете, Илья Константинович! Чай не первый год замужем.

– Хорошо. Я выпишу вам премию.

– Спасибо. Илья Константинович, могу я дать один совет? Поговорите с юристом, который завещание составлял. Старик… Извините! Николай Алексеевич, насколько мне известно, составил своеобразное завещание. Он мог предполагать, что его захотят оспорить, так что должен был подстраховать вас. Думаю, у юристов есть кое-что на этот случай.

– Хорошо, я поговорю. Как мне самому это в голову не пришло? Спасибо.

– Я могу идти?

– Да, конечно, – рассеянно ответил Илья, открывая папку.

Макс постоял, покачал головой и вышел, незаметно вздохнув. Ему не нравилось то, что он нарыл. Выйдя, он сразу подошел к Лине:

– Ну что, я оказался прав?

– Даже не понимаю, о чем ты.

– Да ладно, покажи бриллиант-то!

Лина засмеялась и, покраснев, вытянула правую руку, на безымянном пальце которой сверкало кольцо с бриллиантом. Илья торжественно вручил его Лине во время той безумной недели отпуска. И сколько Лина ни приставала, не сказал, откуда оно взялось, только загадочно улыбался. Кольцо он вполне мог выбрать и заказать по интернету, но как его доставили? Неужели с курьером? Лина примерно предполагала, сколько может стоить такой бриллиант, так что курьер должен был приехать на броневике, не иначе.

– Ого! – Максим присвистнул. – Поздравляю, сестренка! Когда свадьба-то?